Самсон и Тарас (Дон) [на обложке синей тетради, простым карандашом и приписка синим:] II (РГБ Ф.654 К.2 № 12, «О Самсоне и Тарасе». Повесть, лл. 1-48)

(1) I. Жизнь совершала обычный круг.

Шли дни, недели, месяцы. И годы шли. Ветшало старое. На кладбище за эти три года выросло порядочно новых холмиков. Незаметно поднялись, возмужали, выросли, стали заметны молодые ребята, поженились, повышли замуж девчата, понародились десятки новых человечков.  – И вот уже бегают по улицам, звучит их крик, дрожит ясный смех.

Даже станица изменилась. Новые домики выросли. Покрыты железом. Мало стало соломы, дорога она, и ?-пошли крыть под железо. Через это вид получался более зажиточный.

Но круг забот был все тот же. Так же мысль была прикована к одному источнику – к земле – и около него билась, вздыхала, волновалась, надеялась, впадала в отчаяние. Черпали из него так же, без изменения, к[ак] десятки и сотни лет назад. Но чувствовалось все [?-тесней] и [?-тесней]. И ?-теснота, в часы досуга или оглядки назад, в немногие часы, свободные от работы, от тесной суеты дней, вставала грозным призраком, безвыходным ?-кругом/?-нутром окутывала, и мысль задавала вопросы. Но ответы были темные, неясные, давались туго и не вносили успокоения. И жили, пока жить можно было.

(2) А жить еще можно было. Ходили нарядно, гуляли, выпивали, играли в карты, в углы, строились, наряжались. Можно, значит, жить. Правда, ?-старчинных хозяев не было, ?-многоскотинных, с запасцем хлеба, все больше ?-одинокому/-одноженец ?-пошел, отделялась молодежь от отцов. Но жизнь шла.

И когда немые дни белой зимы кончились, - зашумела снова жизнь и в почерневшей, исчерченной плугами степи, в синем воздухе, в засеребрившихся лугах и в корявом ?-березов[буроват]ом леске, тянувшемся полосой об реку. Обычные заботы оживили эти долго молчавшие, пустынные поля. Запестрели цветными пятнами они, еще голые, ?-зябкие, с ветром, оживились пением, мычанием, ржанием, громким смехом. И как ни ?-уныло было, как ни груба казалась эта размытая и ?-разлиянная земля-глина, а воскресли надежды, что жить еще можно.

И в праздники, по вечерам, в синих сумерках, звенели и колыхались песни, дрожал смех, слышались таинственные ?-шепоты, прятались в ?-тенях пугливые пары. Жить можно было.

И годами все это казалось необычайно прекрасным, полным таинственной прелести, знакомого очарования. Смелей и заманчивей были встречные взгляды. Как будто тайной окутаны были женские фигуры – не сразу можно было узнать кто. (3) И возбуждало женское тело, одежда, прикосновение, смех и неизвестность.

И было приятно вливать свой голос в поток других голосов, где он утопал и несся вдаль, и угасал, передавая тоскующие грезы о счастье. Сумрак ночи был полон ожиданий, сладких волнений, жажды нечаянных встреч.

[после этого оставлено ¾ страницы пустой]

(4) Пахло (разогретым за день подсыхающим нрзб навозом, и запах напоминал ваниль, -) [взято к скобки, в конце которых стоит крестик, но сноски как будто нет] сливой от свеже-осмоленного баркаса. (после зачеркнутого) нрзб ровный шум, точно поезд быстро уходил уносящийся в нрзб : играла разлившаяся река. И тихие деревья в саду почтительно вслушивались в голоса нрзб ночи. Кто-то робко прошел по саду, медленно и осторожно, нрзб, наступая на сухие сучки. Нрзб. И месяц зябко вздрагивал в воде золотой колонной в такт этой песне. // На белой стене четко рисовались тени журавца, жидко и быстро поблескивало крохотное нрзб окошко, золотая пыль повисла на новой соломенной крыше.

И было так радостно ?-счастье в ?-немом ?-очаровании тени нрзб и ждать, и слушать частое биение сердца, гадать, выйдет или нет, глядеть на знакомые звезды.

V [знак вставки] ?-Мятежно-?-мажорно и дружно, перебивая и передразнивая друг друга, букают водяные бычки.

|| Нрзб ?-прошел через гумно на коровий баз и стал в тени сарая. Теплый запах ?-перепревшего, 2-нрзб навоза вытеснил запах нрзб. Кто-то…

(5) – Народ совсем отрезанный стал. Бабы, нрзб-?-напужали… Я сам нрзб-?-саомварец: ?-вынесу тому – прямо на улицу ?-бряк – а она вот ?-святая ?-церковь – с ?-огоньком ?-еще… Говорить и не думай: ?-начнет тебя ?-нагреть в тысячи - ?-хоронись уж нрзб-?-стой. А казаки? Какая же это провинность – возьмут один у другого, за зиму у нас в ?-Кутке все погреба обшарили, ни у кого не осталось ни ?-сметанки, ни маслица. В старину бывали ?-права: позовут в правление, ?-засмеют… Больно – не больно, стыда!.. А нынче?

- Нынче так: Сергей Калинин ?-покрал товар на ярмарочке… Раз не явился в суд – отложили. В другой из свидетелей кого-то не было – отложили. В третий – пьяный опоздал… тоже отложили! И сейчас различий никакой нет… [1/2 страницы оставлено пустой]

(6) Впереди и сзади, направо и налево, до голубого свода, опрокинувшегося над землей, все изборождено, взрыто прямыми, извилисто-дрогнувшими полосками, усеяно мелкими комьями черной и бурой земли, взборонено, приметано пачками. И однообразно-голо, обнаженно-бедно, черно, неласково, скорбно и скучно было. Тени облаков безмолвно пролетали по этому буро-черному волнистому ковру, жесткий ветерок веял зябкою свежестью в лицо, шумел в голых еще ветвях тусклых кучерявых степных яблонок, в колкой сетке шиповника, в ?-кустах/пустых ?-оконных нрзб, сиротливо глядящих на меня хаток, еще никем не обитаемых. И все глядело таким маленьким, озябшим, ?-некрасивым. Лишь песни жаворонков звенели звенели в нрзб-?-сверчащем воздухе бойкий, безошибочно-беззаботным…

[1/2 страницы оставлено пустой]

(7) Первый пух зелени кисейно одел ветви корявого леска по балке, но голи было еще, и ?-тени не было, ?-переплетался зеленый цвет ее на пестром, разодетом цветами зеленом ковре. И пробивающийся полынок наполнял пряным благоуханием согретый в затишке воздух. И такие скромно-умилительные, небесные ?-были подсолнечники, ?-кустившиеся в тени, на влажной еще земле, на своих тонких, коричнево-зеленых ?-стебелинах, что хотелось 2-нрзб-?-срезав-сорвать их и плакать в умилении. И брызги нрзб?-звездно-звучно-заметного дождя по лиловым и синим ?-огурцам и ?-укропам, среди живого изумруда, ?-метаемого ветром, охватывали непобедимым очарованием. А выше, на глинистых, бесплодных, скудно ?-обросших ?-скатах – ?-вос-нрзб-ся в песнях лазорево-алым, как девичья голая ?-нрзб цветы, гордые и соблазнительно нарядные ?-старается развернуться с 2-нрзб на темно нрзб-?-чунном бархате ложа, ?-посылающие лазурному небу и яркому солнцу тонкий аромат нрзб простора ?-сини, вольного ветра, первой зелени, сырой оживающей земли… О, нрзб-непритворная красота земли… [1/3 страницы оставлена пустой]

(8) Политический клуб был в доме шапочника Алеши. Жил он холостым манером, свободно, бездетно, никто не скрипел над ним, не бранил нрзб, сестра иногда ворчала, если очень пачкал полы в комнатах, - но и это не доходило до слуха посетителей. Поэтому сюда собирались охотно и заку[п]чики, и для разговора. Если собиралась подходящая компания, то играли в преферанс, метали иногда и банчишко. Реже приходили распить бутылку-другую пива.

Клуб хотя и имел определенную окраску в сторону радикализма, но бывали и люди правых воззрений. И тогда происходили споры. В спорах истина затемнялась. Жестоко бранились, убеждали криком. Но драться не дрались и, несмотря на озлобление, раздражение, размолвки были не долги.

Сильно окрашен был в темные цвета дьячок Силыч. Но он защищал старый строй потому, главным образом, что нужно было отстаивать самого себя, нрзб радикалы нападали на ?-хамов и подавляли уличениями самого реального свойства.

Стражником старого мира был и ?-благочиннический (9) Ванька, но это действовал ex officio.

Из других правых Христан Быкадоров, 2-нрзб кулак, был не столь тверд и вилял, часто соглашался, поддакивал, - ему было все равно, - но прислушивался и готов был предать.

(…)

Радикалов было больше.

Фокин, пришедший с мобилизации и нрзб там за ораторское искусство, при спорах дрался и готов был на подвиг.

Андрей Быкадоров читал много и мечтал о вооруженном восстании, спорил спокойно, толково, иронически.

Прохор был тоже любитель чтения, много знал и в спорах был несколько робок, сообщал лишь фактические данные.

(10) Однорукий ?-Хорь, черный, суровый, худощавый человек с твердым голосом, романтик, плакавший над песней о Степане Разине, похожий на тайного агитатора, фантазер, не чист на руку, готов выпить, садовник.

Саша Серый, бывший учитель, адвокат, писарь, бедно одетый, плантатор табаку, нервный, грязный, глухой.

Иван Митрофаныч, начетчик, лысый, нрзб, умеющий молчать, слушать и соглашаться так, что чувствовалась в его (?) да задняя мысль.

Васька ?-Хорь, пылкий нрзб, анархист по отношению к общественному достоянию, истребитель леса, захватчик огородов.

Лев.

Самсон, Тарас, ?-Марьяшка.

(11) – У нас ?-Яр[и]пунов был, войсковой старшина. Ну дочего докапывался на меня. – Это, - говорит, - нрзб, его никуда не выпускать. Сижу раз у полкового знамени, он приходит. – Это давно поставил? Он меня запорет!.. Уберите его: это 2-нрзб, сукин сын…

- Соберет, бывало, нас: вы, говорит, не слушайтесь этой жмудии – социал-демократов. Представляйте их, так их нрзб, или нрзб-?-шашками ?-крошите, - ничего за это не будет, кроме благодарности. А то дай не дай им землю поровну разделить. Нет, ты ее пойди заслужи. Я ее заслужил. Я тридцать лет служу, и у меня отбирают? – Давайте вашебродие, - Я за ваше там-нрзб не 2-нрзб, нрзб буду служить. А вы на нем послужите не тридцать, а три года… - Возьмите этого сукиного сына, оратора… И где он набрался этого жидовского сурьезу?

- Ну, до чего постылы мне все эти народы стали, - просто кабы воля моя была, всех бы под гребло… Посмотришь, у нас какая-нибудь жида, дьячок, 2-нрзб, тот все ихнюю руку держит. У меня отец что говорит: если начнут восстание, уйду охотой против господ… А дед – тот на той стороне, чья берет. Революция брала верх, они ер-?-нрзб-л на правительство. Правительство 2-нрзб, он: да еще и то скажут, Андрей, без правительства нельзя…

(12) – У нас все такие, не один твой дед.

- На меня все отец накапывался, что ничего [?] читаю, в церковь перестал ходить. А я дал ему Русскую историю, - привез из Екатеринослава. – Нет, говорю, прочти. – Вот, говорит, говно! – Говно ?-да нас-то давно… Это кто воды не жаждет к нрзб не пойдет, а кому правда дорога, тот везде будет искать. Ну, как-то гляжу, развернул. Читать не нрзб, не читает. Сидит час, сидит другой, и третий. Обедать зовем – нейдет. Мать ругается: вот, говорит, г… всю…… Пришел. – Да, говорит, Гриша: ежели это правда… а должна быть правда, ?-поражу все ?-иеретические…  то как же мы за них Бога молим, когда они весь при-?-нрзб от татарских ханов взяли… нрзб тоже в церкву не с охотой ходит и 2-нрзб ни одной не пропустит.

(14) Когда брат ушел в полк, дома не осталось ничего, кроме серой старой кобылы. На снаряжение брата издержали последнюю пару быков. Жена брата с ребенком ушла к своим родным. ?-Мартьян остался жить с матерью. Был дома брат, они еще держались своего хозяйства, пахали, сеяли и работали в людях. Но на одной паре быков много ли напашешь? И было диковинно им, сильным, красивым молодцам, что вот они живут голо, незавидно, впроголодь, а немудрящие людишки живут зажиточно и гордятся перед ними. Чувство горечи и злобы заползало в душу. Не глядел бы на невзрачную хатенку, на голые нрзб-?-ствол, на пустой баз, ?-по-хил/реп-ившиеся сараи. Брат, хотя и имел право на льготу, через это и ушел в полк, чтобы не видеть этой бедности и не чувствовать унижения от нее.

Странное дело! Нрзб-Опсуг-? Был богатырь, а неудачник, нанимался в пастухи, овчар. И умер рано и глупо, простудившись в степи. Сестры все при-?-савкуп [пристроены?], а вышли так, не за людей, и повели разгульную жизнь, бросили мужей, переболели венерическими болезнями.

И так всегда было тяжелое чувство, давившее своей безысходностью-?-беспросветностью, ?-завистно/ью, неугодностью, гнавшее из дома, искавшее выхода.

(15) – Когда деньги есть, тогда и кругозор жизни шире. А нет денег, живешь – как жук в говне копаешься.

- А они отколь будут у нас, деньги? Что мы, попы что-ли, или офицеры, или министры? Или купцы? Или помещики?

- У попов и у купцов, действительно, есть, а у офицеров вряд ли?..

- Нрзб-?Немой офицер… У иного родовые… папаша награбил, оставил, а он просвистывает. Я в полку был сам месяц у Нрзб-?Хвори-?-Хери-Рябина. У него б… была… Из ?-фуництурмѐнков или из тальянских каких, но только, признаться, поглядеть не на что… Ну, он ?-помирал по ней, прямо ?-помирал… Иной раз там по-своему разговаривал: кара-бара… не разберешь. Нич-?-его нрз-ужасного, а он сидит плачет. – Я, говорит, на нее более двадцати ?-тыщ просадил, а она, говорит, сволочь, свинья ненасытная… Раз я и то не с ?-терпения сердца говорю ему: вашбродь! Да нрзб-?-вы бы себе утробистую бабочку взяли… А ведь это смеху подобно – поглядеть не на что… - Пошел вон, говорит, болван… Двадцать нрзб-?-тыщ…

- Двадцать нрзб-?-тыщ! Ффу!..

- Отколь же они нрзб-?-вречи-?врачи? ?-Нажил он их? Трудом нрзб-ил?

- Трудом!..

- От труда, парень, не будешь богат, а будешь горбат! Трудом!..

- Значит, образованием детей…

- Образованием? И тебя/е-? небось за образование платят? Нрзб-Ты (16) ?-глупой ?-приба[л]тываешь – даже за образование?

- А как же? Я разве не учился?...

- Кому польза от твоего ученья? Тебе только…

- А ты что же считаешь, церква тебе не нужна? Умен больно. Да она и не нужна… ты в нее и не ходишь.

- А тебе то если бы не платили, ты ходил бы? Эх, вы, нрзб-спеси! Погодите, 2-нрзб, доберутся до вас…

- Руки коротки!..

- Ежели придет время, тогда начинать будут не с хвоста, а с головы. А как до них дойдет, они перелицуются… Они что же? Они – нрзб-?-пьявки маленькие: им недолго нрзб-?-насосаться, а вон там, выше, - вон где…

- Ну, там мы не знаем. Далеко. Не видать нам. А подойдет дело, что же. Екзамент выдержим. Будем из них нрзб-?-чертей молоть»..

- Там половчей нас есть. Митрофаныч читал: где-то вошли в казначе[й]ство – руки вверх! – забрали 300 тысяч и ушли… Вот народ! Чисто делают.

- Я вот гляжу: плохи мы… Сколько у нас этих пауков… Лукиш[кьян?]ичевы ребята по пяти рублей в месяц нрзб-?-досуг берут на нрзб, спускают краденое, всякую штуку… и хучь бы кто…Да и вообще, купчишки… Ведь он гнилье всучит, а сдерет за нее три цены…

(17) Петро Лукьяничев прикидывал на счетах, сколько товару роздано по народу, и какие деньги придется признать безнадежными, а на какие разложить убыток.

На дела он не жаловался, но обидно было не получать больше, когда можно было получить и думал это. [?]

Время глухое, летнее, сборов никаких нет: ни шерстью, ни баранами, ни хлебом. Единственно, что подходило, это набрать нрзб-дегтю, спичек, табаку, чаю, сахару и поехать по хуторам – околпачивать баб.

Когда вошли в лавку Самсон с Тараской, он приветствовал их с благожелательной улыбкой, и лицо его из сурового и серьезного стало ласково наблюдающим, заискивающе улыбающимся, дружеским.

- Господам кавалерам – сказал он, высоко поднял руку и шлепая по ладони Самсона и, не глядя на Тараса, протягивая и ему руку.

Он еще не мог сразу определить, возьмут ли они на наличные или будут проситься в долю. У Тараса были когда то деньги, да он давно просвистался. А Самсон – это парень расторопный: он по ?-ночам привод[з]ил лесу да и баранов водил. Где доставал? Нрзб? Ну, и наше было. Зато дешево.

(18) – Кашемир есть? – сказал Самсон.

- Какой вам будет угодно!... – есть бордовый… зеленый… серый, всякие колеры…

- Давай, какой ближе…

- Предложу я вам бордовый… Практичный колер: как не маркий, так и в носке – лучше не надо… Благодарить будет.

Самсон небрежно поглядел на материю. Тарас пощупал руками.

- И цена не сердитая: 65.

- Нрзб-?-Режь на две рубахи.

Лукьяничев немножко удивился, что не поторговались, но так как случай был редкий и значит есть деньги, проворно отхватил сперва четыре аршина, и потом четыре.

- Теперь бабам по платку надо взять. ?-Толечки ?-побольше.

- Извольте. Есть свежий получки. На прошедшей неделе из Москвы доставлены.

- Ну-ка, ?-цветновых каких-нибудь. Да гляди, чтобы добро-нрзб-?-сортные…

- Да уж будьте покойны. Сорт – два нрзб. Есть первый сорт, а этот на два сорта выше первого…

- Ну гляди…

И там долго не выбирали. Поглядели и сказали: хороши.

- И цена-то какая… Чуть ?-же-?-не дорого[и]: под ?-два семь ?-гривен.

(19) – Завертывай.

Нрзб-?-Петька проворно завернул в нрзб бумагу и спросил: из чаю-сахару не потребуется ли чего?

Самсон взял сверток, ?-подумал и сказал: надо бы и чаю, да некогда. Ну, пойдем, Тарас?

Глаза ?-Петьки вдруг округлились.

- А деньги как же? Петрович… ты…

- Деньги? Деньги после…

- Да ты шутейно, Петрович…

- Шутейно? Тарас, покажи ему ?-пучек.

Тарас нагнулся к сапогу и вытащил большой сапожный нож:

- Вот этим разочтемся, если пикнешь…

Глаза ?-Петьки округлились еще больше. Он попробовал улыбнуться, как будто шутят, но кровь отошла от сердца и он ухватился за стойку, чтобы не упасть, и ?-подался к двери.

Когда они вышли, он не сразу опомнился и боязливо выглянул, чтобы поглядеть, не стоят ли они за дверью.

Они были уже у лавки ?-Рябыша. Он поспешно закрыл лавку, надел пиджак и опасливо оглядываясь побежал в правление.

(20) Рябыш читал «Бирж. Вед.», когда вошли Самсон с Тарасом. Он взглянул на них равнодушно и опять обратился к газете.

- Орепейного масла давай нам.

Рябыш неохотно оторвался от газеты и достал флакон с дорогим маслом. Самсон отбил ?-крышку, налил масло на ладонь и промазал голову, затем бороду.. потом передал Тарасу. Тарас вылил остатки на ладонь и помазал волосы.

- Теперь давай нам денег… Мелочи… Мы не жадны. Давай мелочь… хучь с рубль…

Рябыш посмотрел на них с удивлением. Но Самсон уже вынул нож из-за голенища и прибавил:

- Мы  исприпияторы…

- Да я вам и по доброй совести дам, - сказал Рябыш, притворяясь равнодушным: - что ж мы из-за этакой пустяковины браниться будем…

Он отдал им всю мелочь, какая была. Они пожали ему руку и ушли. По дороге зашли еще к нрзб-?-краснорядцу Пихаеву и взяли у него по два носовых платка, а в винной лавке купили две бутылки водки.

(21-22) Они сидели у ?-Бутуз/р-а, пили, пели песни, бранились. Жалели, что мало взяли, следовало бы больше. Но было и чувство опасения, которое они заглушали водкой.

Два раза приходил полицейский, требовал в правление. В первый раз они дали ему водки, во второй выгнали.

Поздно вечером они пили и пели…

…………………[строка отточий]

Сторож нрзб слышал, как они стучали в дверь к атаману.

- Отворяй! Барабшка, отворяй! Индюшек принесли!... Нрзб-?-Нову-Получи.

Кричали, ругались, ?-высчитывали-?-веселились.

- Аа, ?-недоуздок ?-покрыл, - помнишь? Молчишь, с. с.! Жулик.

Но они не ?-двинулись ?-подступиться близко.

Уже часа в два они пришли в правление. Часовой, - старик в теплом пальто, спал на сундуке. Горела лампа на окне. Кто-то вздыхал и стонал во сне в атаманской канцеллярии…

Тараска сказал:

- Вот бы где исприяцию произвесть… Тут ?-точняк-?-телец – этом сундуке…

(22) – Какой ?-телец… Жалованье нечем заплатить. ?-Лагутьевна говорила…

- Эх, мягкая бабочка Лагутьевна…

- Чего же, разве лампу ?-унести?

- На кой тебе… Патрет вон возьми… Выколи ему глаза, как глядит…

Мартьяшка взял потрет и они вышли. В пустой майданной он стал благословлять им, как ?-инолой своих друзей. Самсон ударил кулаком по раме и вышиб портрет из руки. Стекло зазвенело. Потом они стали барахтаться, вырывать друг у друга. Поломали раму, потрет развалился…

- Неси в нужник к атаману!

- Далеко. К ?-заседателю ближе…

[здесь оставлено 1/3 листа до конца страницы пустым]

(23) На другой день полицейский Семеныч ходил по дворам и заказывал на ?-сельский сбор всем домохозяевам.

День был будний. Хотя время стояли и такое, что определенных работ не было, но все-таки кто почитывал газету, кто ?-укатывал кизеки.

* * *

(23-22) (…)

Собрались после обеда. Немного было народу. Атаман сделал доклад и держал речь о необходимости приговорить к ссылке.

Были разговоры о том, что надо бы многих сослать, ?-ору-ных много, воровства много, мошенства этого развелось, своевольства, нрзб-?-тодства.

- Это купцов они обидели, это не счет, я бы и купцов повыслал. Мошенники...

- И, старики, если вот это  случай пропустить, тогда проходу не будет. Они станицу сожгут.

- Да они и так сожгут. Не они, так их друзья.

- Ежели сожгут, так уж сошлите и Исайкина сына.

- Нрзб-?-Витька мово сошлите. Он меня скоренил. Просто скоренил. Чистый нрзб, с.с…

Из обвиняемых никто не явился. Даже отцы их не пришли. Об экспроприации всерьез не говорили. Так-? и следует. Вот атаман нрзб, ну это он будет ?-обижаться, (24-23) а за экспроприацию не надеялись, что ?-назначит.

Однако сход как-то вяло соглашался все-таки с доводами атамана: сослать надо. По прежней мере, нрзб об них не станут. Но у всех была мысль, что станичный сход не утвердит. ?-Боялись говорить и за ссылку. Но боялись и против говорить, п.ч. нрзб-?-прежи было. Лишь ?-Нефед один стоял, чтобы сослать.

Обвиняемые относились ко всему с легкомысленной небрежностью: не нрзб. [тут пропуск 1/3 листа до конца страницы]

(25-24) Когда станичный сбор приговорил Самсона и Тараса к ссылке, их арестовали и посадили в тюрьму. И было странно, что стерегли их вчерашние товарищи, друзья и даже родственники. За них хлопотали. Барабошка брал ?-взятки, сулил, но делать ничего не делал. Когда получив нрзб-вилы-? на каждого по 50 руб. на путевое довольствие, то 2-нрзб: за что платить?

Но заплатили.

Боялись уже перерешать, так как были теперь голоса против, особенно где нрзб раньше ставки за ссылку и опасались мести.

Оба экспроприатора от безделья изнывали, нрзб, сквернословили, ругали администрацию, ломали печку, били окно.

Когда их водили обедать, они убегали, залазили в окно кому-нибудь, нрзб-?-крали. Все равно.

И так они нрзб несколько месяцев.

Обиднее всего казалось, что они страдают за пустяк, за мошенничество.

Почему стерегут их уж не те люди, которые им сочувствуют, (26-25) почему не хватает совести их выпустить?

Когда пришло утверждение и когда то, что казалось далеким и невероятным – расставание с родиной – стало фактом, - они решили уйти. Им казалось, что они укроются всюду, в нрзб-хате, в садах, в ?-буераках, что всякий будет считать долгом укрыть их.

Атаман словно чувствовал, что на ?-последки они?-боялись что-нибудь ?-испортить, приказал усилить бдительность.

Отец Самсона привез ему воз ?-су-?-буров-чьев-? и выпросил у него разрешение ?-побыть-?-ночевать с женой.

Отпустили.

На возвратном пути Самсон ?-нагну-?-искупа/-вшись бросил ?-песку в глаза сидельцу и убежал в ливады/у.

Его искали целый день, не нашли, бросили искать. Но на всех напала паника. 2-нрзб было за нрзб, не спали по ночам и ?-дышали, что станица ?-загорожена-?-жжена со всех концов.

Опять Барабошка собрал ?-и нрзб ?-Ленкеву хату. Нрзб-ли. Не нашли. Но случайно увидели в ливадах ребятишки, закричали: вон он, вон он!

(27-26) И погнались за ним не только ?-сидельцы-?-стрельцы и полицейские, но и добровольцы. Это было изумительно и обидно. Он ?-вышел за ливады и ?-подбежал верхом к пашням, народ отстал, рассыпавшись по степи.

Он умерил бег, но от станицы ?-погналась-подалась ?-группа верховых – это за ним.

Он опять побежал, ?-сбиваясь-?-свернул в пашни и упал во ржи.

Слышен был топот, говор, крик от станицы.

Он лежал и смотрел в небо. Тихо было, ?-надо ?-степью. Горечь была в сердце. В руках был ?-чекмарь, хотелось кого-нибудь ударить, раз-?-нрзб-метать.

Надоело лежать. Он полез к дороге.

Кто-то тарахтел. Не из друзей ли кто? Надо куда-нибудь приткнуться.

По дороге прое-ха/зж-ала какая-то баба. К станице. Он встал и пошел.

- Вон он! Вон он! – закричала визгливо испуганная баба, махая казакам, ?-которые ?-проехали вперед.

(28-27) Самсон ?-кинулся к баб-?-ам. Кто-то ?-насел ?-над ?-ним. Как будто ?-Мирошкин. Ну, этот сам сиживал в ?-тюрьмах, знает тоску по воле, был нрзб. Этого опасаться нечего. Он не менял направление и бежал.

Но к его удивлению и ?-Люшка-?-Климка, ?-подняв косу, бежал ему на переем.

- Неужели будут держать?

- Держи! Держи!

- Климок, от греха постерегись…

Но Климок бежал прямо к нему, зажав кос-?-ину обеими руками. А ?-этот подрежет, с.с. Самсон мог бы ударить его чекмарем, но не хотелось увеличивать вины, и он с разбегу ухватился за косу. Климок стал вырывать косу. Самсон боялся, что он нрзб, на лице у него злость, и выдернув косу, бросил свой чекмарь и ?-побег дальше.

- Коса! Косу отдай, так ?-тебя…

И нрзб почувствовал вдруг ужасный удар в затылок чекмарем.

Он упал,

(…)

(29-28) (…)

В станицу его привезли уже мертвым...

[пропуск ¾ листа, далее еще более 20 лл. текста, с дополнениями, к разным листам]

(30-29) Сумерки спрятали знакомые черты, закутали все в таинственное, новое, угадываемое покрывало, возбуждали любопытство и искание, рождали ожидания, волнение, трепет предчувствий. Толпа манила к себе новым, более свободным, возможностью быть смелее в темноте, ближе, предприимчивее, нрзб, не бояться чужих взглядов, ?-наслышки, ?-дозору.

Люди подходили близко, приглядывались, угадывали, и это казалось обыкновенным. Теснились, жались, ?-утеплялись-?уплотнялись, толкались, проходя, и это было то, что надо, этого хотелось. Хотелось прикосновения женского тела, шелеста платка, быстрых любопытных и возбужденных взглядов, угадываемых очертаний лица. Звучали голоса мягче, трепетнее, смех звенел тише и заразительнее, фигуры были стройнее, угадывались под одеждой, и чувствовалось больше красоты и соблазна. В шелесте платья, в запахах лежалого, духов и сундука, в прикосновении плеча к груди, в блеске мгновенном глаз было странное обаяние.

Кто-то должен нрзб-?-найти, взять за руку, тепло и нежно, заговорить по душе. И обнять кого-то хочется. Прижать, ощупать нежную упругость груди, сжимаемую в объятиях, слабый протест, сопротивление, шепот, ?-объятия…

Дрожит и ждет сердце.

(31) К стр. 30 #

Улица закуталась в синие апрельские сумерки, все знакомые белые хатки и похилившиеся ?-сараи и старые прясла, полуодетые садики с сквозистыми ветвями, люди, запрудившие ?-шумными группами – все, все, ?-грали … остывающая земля и смутная синева неба с редкими ^новыми звездочками – все трепетало 4-нрзб.

(…) Влажная теплота, несущая запах подсыхающего навоза и первой весенней зелени, беззаботно-веселый говор, смех, смутный шорох движения, знакомая мечтательная грусть хороводной песни, наполняло/и сердце смутным радостным ожи-

[здесь переставлены страницы: сначала идет 31-я!]

(30) -данием и беспокойством, заставляли искать, быть смелым и предприимчивым. В душе рождались и шевелились неопределенные героические движения и желание сделать что-то диковинное и громкое…

Было так радостно-любопытно, в беспорядочном движении и нрзб (…)

[далее черновик, дописки и уже много правки]

(…)

(33-35) Он стоял у плетня, среди баб, нрзб боялся близко подходить к бойцам. Он смотрит на них, угадывает. Но в сумерках все [кажется?] одинаковым, все красивым, незнакомым и потому завлекательным. И так хочется с ними сближения, пошептаться, сговориться и уйти вместе в ?-гумна или в левады. Волновался предчувствием. Придется или нет проводить какую-нибудь. Есть нрзб-?-жалнерки хорошенькие, но за ними много глаз, много соперников, около них везде молодежь, и они не отходят и сторожат. А так, при людях, он не умеет, не мастер шутя и перебрасываясь острыми словцами объясняться и 3-нрзб, проложить хоть плохенький мосток.

Он стоял там, где поют песни, в кругу.

Другие как-то развязней, свободней обнимают, ?-поднимают, делают вид, что уносят или хотят положить, получают шлепки и отшучиваются. Он не умеет.

Он послушал. Присоединил свой голос к песне, - у него подголосок, но он пел баритоном, п.ч. подголашивали женские голоса. Но голос его тонул в других более ?-звучных и густых мужских голосах и иногда он сам себя не слышал. И нрзб вблизи ?-была звука, громко перебивали ее ребятишки или кто-нибудь из ?-дразнивших баб. Он ушел.

(…)