ПОЗДНИЙ ШУЛЬГИН
  (Вместо послесловия)

  «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром...» Эти слова из песни Симеона Богоприимца по-особому звучали над гробом многострадального старца, скончавшегося как раз в праздник Сретения Господня, много видевшего и, может быть, слишком много испытавшего в своих земных странствованиях.
  Для всех нас, имевших счастье знать его и общаться с ним, Василий Витальевич Шульгин был живым «слышанием» истории, живым «пророчеством» будущего. Как Симеон: «яко видеста очи мои спасение Твое».
  Основные вехи его политической и творческой судьбы достаточно известны. Мы остановимся здесь кратко лишь на характеристике творческого наследия «позднего» (или даже «позднейшего») Шульгина. Автор настоящих строк имел счастье знакомства и дружбы с В. В. Шульгиным последние восемь лет его жизни — с 1968 года. Соответственно, в той части шульгинского архива, которая имеется в моем распоряжении, можно выделить следующие категории текстов:
  1. Собственно мемуары: авторская редакция книги «Годы» и «Отрывочные воспоминания» 1973 года, о которых подробнее скажу чуть позже.
  2. Очерки (или этюды) из «Антологии таинственных случаев»: «Рассказ о Г. И. Гюржиеве», «Лена», «Приключение в Галиции» (из первой мировой войны).
  За свою долгую жизнь В. В. общался со многими выдающимися людьми — не только с политиками, диктаторами, военными, журналистами. Ему принадлежат интересные воспоминания о Ф. И. Шаляпине («Шаляпинское счастье»), А. Д. Вяльцевой (см. ниже), Вере Холодной. Всегда романтически настроенный, проявлявший большую заинтересованность в сложных, загадочных явлениях человеческой психики, Шульгин всю жизнь вел «антологию таинственных случаев» — тех, что случались с ним или с его родны-
  572
  ми, близкими, знакомыми. Он был знаком со многими видными оккультистами (Георгием Ивановичем Гурджиевым, Анжелиной Васильевной Сакко, Тухолкой и др.), до конца дней увлекался спиритизмом.
  О Г. И. Гурджиеве (1874—1949), известном мистике суфийского толка, начинавшем еще в дореволюционные годы, но особенно прославившемся в эмиграции, написано немало. В последние годы ряд книг, его и о нем, издано и на русском языке: Ж. Бержье и Л. Повель. Утро магов (Париж, 1964; М., 1994); Л. Повель. Мсье Гурджиев (М., 1997); «Мистики XX века: Энциклопедический словарь (М., 1995). Рассказ В. В. Шульгина, продиктованный им в подмосковном Голицыне, в писательском Доме творчества, в декабре 1968 года, дополняет общую картину острым и выразительным свидетельством очевидца.
  3. Политология: «Опыт Столыпина» (машинопись начала 1960-х годов), статья «О лозунге Великой России» (последний автограф писателя, 1971 года).
  Последняя статья содержится в четырех зеленых школьных тетрадках (стандартных, по двенадцать страниц). В. В. в последние годы плохо видел и писал практически вслепую крупным, но трудно читаемым почерком, так что одна страница машинописного текста могла занимать у него целую тетрадь. На первой из названных тетрадей написано: «Без названия, пока что. Начато 14 сентября 1971 г.». Название «О лозунге Великой России» дано составителем. Поводом к написанию статьи стали бурные дискуссии о судьбах России и русского национального сознания, которые велись в присутствии и с участием В. В. Шульгина во время его приезда в Москву летом 1971 года. В тот приезд В. В. жил сначала несколько дней у художника И. С. Глазунова (который и организовал его приезд), затем — у меня, в Красногорске, наконец, у С. С. Хоружего, в его квартире на Фестивальной.
  4. Не поддающийся «жанровой» классификации «Посткрип- тум» к книге «Что нам в них не нравится?», продиктованный в сентябре 1971 года на квартире Сергея Сергеевича Хоружего, любезно предоставленной им Василию Витальевичу и мне с сестрой для двухнедельного гостевания.
  А теперь несколько слов о каждом из вошедших в состав книги материалов. Прежде всего — о книге «Годы».
  Книга с таким названием должна была стать, по замыслу В. В. Шульгина, «последним барьером» в его жизни. Книга написана блестяще, полна информации, юмора, зрелого размышления. Трагическая история создания и почти детективная история публи-
  573
------------ page 304 --------------
  кации этой книги никому сегодня не известна. Диктовавшаяся В. В. Шульгиным своему сокамернику по Владимирскому централу И. А. Корнееву, она получила окончательную литературную обработку лишь через десять лет после освобождения обоих «соавторов» (к 1966 году), а издана была только в 1979 году, искореженная брежневской цензурой.
  Об истории создания книги и о своем соавторе Шульгин подробно пишет в предисловии. Корнеевым действительно была проделана большая работа: именно он работал в библиотеках, восстанавливал и уточнял речи и реплики персонажей по стенографическим отчетам Государственной Думы и по мемуарам, именно он при первом упоминании каждого лица давал о нем точную социологическую справку: кто, что, чем владел, сколькими десятинами и т. п.
  И здесь мы встречаемся с одним из недостатков книги: Корне- ев внес в текст многие такие (иногда излишние, иногда не очень тактичные) подробности, которых, скорее всего, не внес бы В. В. Шульгин. Первоначально Шульгин планировал вынести имя соавтора и на обложку книги, но издатели отказались от этой мысли.
  Но книге не повезло и в таком, «соавторском» виде. Предисловие В. В. Шульгина, написанное, когда книга была уже готова, датировано маем 1966 года. Рукопись, сданная в издательство «Советская Россия», помечена на титульном листе 1967 годом, но затем многократно урезалась и перерабатывалась в сторону большей «проходимости». Отдельные главы из нее были напечатаны в 1966—1967 годах в журнале «История СССР», с предисловием известного историка А. Я. Авреха. Публикаторы надеялись, что это ускорит выход книги. Вопрос обсуждался на самых высоких уровнях, как свидетельствует об этом в своей статье «Страсти по Шульгину» академик Ю. А. Поляков (см. ниже, в библиографии).
  В 1971 году рукопись находилась уже в Издательстве АПН (Агентство печати «Новости»), и ее подготовкой занималась известная тогда поэт и журналист Е. В. Шевелева. Но лишь в 1979 году «Годы» — в том же издательстве — увидели свет, когда уже не было в живых ни Ивана Алексеевича Корнеева (умер в 1973 году), ни Василия Витальевича (умер в 1976 году).
  Соответственно, ничем не стесняемые, издатели могли себе позволить любые нарушения авторской воли и эдиционных норм. Они изменили структуру книги, из шести частей сделали четыре, произвольно сливали и разбивали главы, по живому резали и сокращали текст. «Ликвидации» подверглись как целые главы (в том числе, например, глава «Измена», напечатанная ранее в журнале «История СССР»), так и более мелкие разделы и отдельные абза-
  574
  цы, даже отдельные не понравившиеся редактору слова и фразы. В целом из книги было выброшено до трети текста, включая такой важнейший — и структурно, и идейно — раздел, как предисловие, содержащее историю создания книги, сведения о ее соавторе и авторскую самооценку.
  Переиздание АПН 1990 года еще хуже в эдиционном смысле: произвольно сокращен даже текст 1980 года. При этом нельзя сказать, что редактура и сокращения определялись последовательно цензурно-политическими или литературно-эстетическими критериями. В большинстве случаев они связаны исключительно с произволом и неуважением издателей.
  К счастью, сохранившийся экземпляр авторской машинописи 1967 года позволил нам восстановить структуру книги, а для большей части глав — и полный авторский текст. Что касается другой текстологической задачи — реконструкции собственно шульгинского текста с максимальным устранением вставок и вкраплений И. А. Корнеева, — эта задача представляется нам сегодня вполне не разрешимой. Тем более что В. В. Шульгин в последние годы жизни (1966—1976) признавал амальгамированный, так сказать, «шульгинско-корнеевский» текст своим (достойным, во всяком случае, его имени на обложке) и не делал никаких попыток изменить в этом смысле ситуацию. К тому же И. А. Корнеев, умерший на два года ранее Василия Витальевича, весьма ревниво относился к тексту, справедливо видя в предполагавшемся издании возможность, помимо всего прочего, поправить материальное положение своей семьи. К сожалению, ревность эта простиралась до стремления не предъявлять и тем более не давать на руки «соавтору» машинописные копии окончательных вариантов. Неизвестно, сохранились ли какие-либо более ранние варианты рукописи или черновые и вспомогательные материалы к ней у наследников Ивана Алексеевича...
  Проще в текстологическом отношении обстоит дело с «малыми» жанрами. Что касается «Отрывочных воспоминаний» 1973 года, автор настоящих строк должен взять на себя «вину» не только за их публикацию, но и за их появление на свет. В. В. Шульгин, в свои девяносто пять, приехав погостить летом 1973-го ко мне в Красногорск, вовсе не предполагал и не собирался возвращаться к воспоминаниям о Гражданской войне и Белом движении. Идея диктовки возникла спонтанно, в домашних, за чаем, разговорах. Воспоминания представляют собой прямую диктовку и включают в оригинале пять практически самостоятельных глав: «Французская интервенция на Юге России», «Деникин», «Врангель», «Азбука» и «Мария Владиславовна Захарченко-Шульц». (Первоначально
  575
------------ page 305 --------------
  Василий Витальевич планировал дать сопоставительную характеристику Деникина и Врангеля, но получилось два отдельных очерка.) Мне казалось необходимым передать, естественно, каждое слово, сказанное при диктовке Василием Витальевичем, буквально так, как оно было сказано.
  Все пять глав были мною опубликованы в 1990—1993 годах, благодаря содействию Л. Г. Калининой, главному редактору еженедельника «Московский строитель» (1990) и сменившего его «Домостроя» (1991—1993). «Французская интервенция», «Деникин» и «Врангель» были позже перепечатаны Андреем Кручини- ным в возобновленном им журнале «Военная быль» в 1993— 1994 годах.
  Мы включили также в книгу не публиковавшиеся прежде очерки из незаконченной серии «Киевлянки». Два из них — «Вера Че- беряк» и «А. Д. Вяльцева» — были продиктованы Шульгиным в его владимирской квартире — первый в январе 1970 года. Третьим должен был стать очерк «Васнецовское дитя» (о Е. В. Сухомлиновой), но В. В. отказался от этого замысла в связи с тем, что весь материал был уже сполна им использован в соответствующих главах книги «Годы».
  Значительное место в диктовках позднего Шульгина занимают стихи. В. В. баловался поэзией смолоду, в думский период (1907— 1917) удачно состязался в политическом стихотворстве с В. М. Пу- ришкевичем, мастером политической пародии и эпиграммы. Эпиграмма Пуришкевича на В. В. Шульгина, почему-то без указания автора, включена даже в выходившую лет десять назад антологию «Русская эпиграмма»:
  Твой голос тих, и вид твой робок, Но черт сидит в тебе, Шульгин. Бикфордов шнур ты тех коробок, Где заключен пироксилин.
  Стихотворение В. В. Шульгина «Пал богатырь. На пир кровавый» стало поэтическим эпиграфом издававшейся Пуришкевичем «Книги русской скорби».
  Из эмигрантских лет В. В. любил вспоминать свою поэтическую переписку с Игорем Северяниным.
  Он повсеградно оэкранен, Но он обронзит свой гранит. Стал южным Игорь Северянин: Он иго Севера казнит.
  576
  «Обронзит свой гранит» — намек на адриатический загар гранитного лика поэта, они вместе отдыхали в 1925 году в Дубровнике. «Иго Севера», удачно обыгранное с именем «Игорь Северянин», — это, разумеется, «диктатура пролетариата», восторжествовавшая в России.
  В таком же, преимущественно ироническом роде стихотворст- вовал Василий Витальевич и в позднейшие годы:
  Там чудеса. Там Сталин бродит, Светлана на ветвях сидит, —
  до мрачноватого заключительного: «Там русский дух. Там водкой пахнет».
  Шульгин сам признавал с улыбкой, что подавляющая часть этой позднейшей рифмованной продукции — чистая старческая графомания, хотя мелькают в ней изредка блестками и прежнее остроумие, и исповедальный лиризм. Особенно выразительно стихотворение на французском языке «Вершины», открывающее нашу книгу.
  Последний, наиболее внушительный, пожалуй, количественно «жанр» позднего Шульгина не имеет, кажется, аналогов в истории литературы. Это — сны. Некоторые из них мы процитировали во вступительной статье, о других, может быть, будет еще случай поговорить. Сны Шульгина легли в основу повести Дмитрия Жукова «Таинственные встречи» и его же романа «Сны».
  При чтении всех практически текстов «позднего Шульгина» следует иметь в виду следующие обстоятельства. Шульгин — один из немногих, вероятно, в истории людей, который всю жизнь «вспоминал». Первые его «мемуары» («1920») писались буквально через несколько месяцев после эвакуации врангелевского Крыма, в 1921-м, когда ему было сорок три, последние («Отрывочные воспоминания») — в 1973-м, когда ему было девяносто пять.
  Метод работы В. В. включал в большинстве случаев такой необходимый элемент, как первоначальную запись по горячим следам. Так, всем известные «воспоминания» об отречении Государя (в том числе в фильме «Перед судом истории») впервые были опубликованы в газетном варианте еще в марте того же, 1917 года, то есть через несколько дней после события. Так формировались своеобразные «блоки памяти», которые и использовал затем В. В. при записях и диктовках своих воспоминаний в самые разные годы, в самых различных, иногда далеко не подходящих условиях. (Первые главы книги «Годы» надиктовывались, например, как рассказывалось выше, «сокамернику» И. А. Корнееву в камере Владимирской тюрьмы.)
  577
------------ page 306 --------------
  Второй существенный момент состоит в том, что перед нами — не только в данном случае, но и всегда под пером В. В. — не «мемуары» в чистом, собственном виде (впрочем, существуют ли такие?), а особый литературно-публицистический жанр, на грани, а порой и за гранью собственного художественного творчества.
  Выработанный В. В. стиль (с его знаменитыми «телеграфными» главками, отточиями, многоточиями, намеками и умолчаниями) практически полностью сохранился в надиктованных летом семьдесят третьего воспоминаниях. Он почти не чувствуется в книге «Годы», но тому есть особые причины, связанные с трудным «рождением» книги. В красногорских диктовках В. В. удалось, как кажется, максимально устранить интерферирующие внешние воздействия и вернуть своему стилю прежние блеск и упругость.
  Но, с другой стороны, необходимо помнить, что перед нами все-таки тексты, созданные девяностолетним автором. Всякое творчество имеет, как известно, и возрастные ограничения, и свои возрастные особенности. Многого Шульгин, разумеется, действительно не помнил. О многом он не имел возможности навести каких-либо справок. По состоянию зрения он был лишен возможности повторного редактирования. Наконец, последний, не для всякого взгляда, быть может, извинительный, но неизбежный штрих: «световые пятна», о которых говорит Шульгин, определяя жанр последних воспоминаний, находятся не только стилистически, но и физически на границе с областью «снов», хотя и записанных, но безредактурных порождений могучего писательского инстинкта.
  ...Редактор «Военной были» в предисловии к одной из публикаций (№ 5), удачно сказал, относительно генерала Туркула и его (с И. Лукашом) книги «Дроздовцы в огне», что это «больше Русская Литература, чем Русская История».
  Понимаю, что кому-то то, что я скажу, может показаться почти кощунственным состязанием в афоризмах, но, боюсь, действительно, в каком-то, «онтологическом», что ли, смысле, в самой Гражданской войне и Белом движении было «больше Литературы, чем Истории». Не потому только, что «наши беспросветные» (как называл Я. Слащев генералов, на погонах которых не было просветов) оказались на поверку сплошь более или менее плодовитыми писателями: Деникин, Врангель, Краснов, Туркул. Даже сам Слащев. И не потому, что лучшими «документами» эпохи остались стихи Цветаевой (или Луговского, с другой стороны окопов) и проза Лукаша и Шмелева (соответственно Шолохова или Лавренева). Но и потому, главное, что
  578
  Белое дело в целом (включая попытки позднейшего кутеповско- го «активизма») было органичной частью и продолжением русского Серебряного века (продолжением «другими средствами», по Клаузевицу).
  Говоря: «Серебряный век» (это он, ведь, кстати, сам сознал себя «серебряным»), «декаданс», — мы имеем в виду не узко литературоведческие, но культурологические и политологические категории. Это не значит, к примеру, что декаданс не знает героев. Были и герои, и убийцы, и самоубийцы. Иногда в одном лице. Но это состояние — человека, общества, армии — когда «уже ничего нельзя сделать» и сознание такого состояния: цветаевское «добровольчество как добрая воля к смерти».
  Эту «добрую волю» и чуял, и не принимал — в чем сознательно, в чем бессознательно, но не принимал — Шульгин, говоря и о предфевральской агонии («Дни»), и о предкрымской и крымской («1920»). Отсюда его ядовитый критицизм, отсюда — виденная им и прежде, но присутствующая, в том числе, в воспоминаниях 1973 года, печать обреченности на лицах и событиях, о которых он пишет. Белое дело, как прежде монархия, обречены для него как бы уже биологически: потому что «был класс, да съездился» (о дворянстве), потому что для столыпинских реформ «нужна была железная воля, а ее не было», потому что «Николай II не был великим человеком», вообще «не был рожден для власти». Потому что, наконец, «ничего нельзя было спасти, нужен был опыт Ленина» .
  Сам будучи не только участником, но и — по исторической вовлеченности и менталитету — человеком «агонии» и «декаданса», Шульгин, как личность и политик, пытался противопоставить «белому лицу Бессилия» («Дни») идеал «сильной личности», Вождя, «предтечи Муссолини». Отсюда неприятие (при принципиальном, так сказать, монархизме) династии и ее эпигонов. Отсюда «поиски человека», «гипнотизм силы» и интерес к непредсказуемым (заведомо трагическим) фигурам от Гришина-Алмазова до «самого» Врангеля.
  Но как писатель (точнее, описатель) и мыслитель (точнее, «осмыслитель») происходящего Василий Витальевич отчетливо видел мелкость в конечном счете даже своих так называемых «героев». Точнее, и это важно подчеркнуть, В. В. вообще не видит в «своем стане» крупных, способных править Россией людей ни до Февраля (единственный — Столыпин, убитый в 1911 году и до этого уже обреченный на отставку усилиями правящей и «правой» камарильи), ни после Февраля (единственный — Врангель, «настоящий варяг», по постоянной характеристике Шульгина, с его, однако, «искусственным героизмом» и отсутствием конструктивной программы).
  579
------------ page 307 --------------
  И, наоборот, видит — трагедию любого «освободительства» («освободить себя может только сам народ»), видит — как Белая идея, перейдя линию фронта, создает Красную Армию (1920), видит реальность Советской России (в «Трех столицах»), противостоящую ирреальности его, шульгинских, и кутеповских «азбучных» конспирологий...
  Мы не будем останавливаться здесь на историософских воззрениях позднего Шульгина, тоже — как ни странно для человека и мыслителя его возраста — неокончательных и во многом внутренне противоречивых. Мы хотим лишь подчеркнуть, что при чтении воспоминаний В. В. нужно иметь в виду (в качестве общей «рамки» для каких бы то ни было суждений) внутреннюю логичность и определенность его позиции (со времен «Дней» до «Годов» и последних текстов) в смысле:
  — критического отношения к правившей династии и окружавшим ее «темным силам»;
  — критического отношения к правящей российской элите в целом (не только аристократии, но и дворянству вообще);
  — критического отношения сначала к «своему» «правому» и вообще контрреволюционному движению, а затем к Белому делу (которое «начинали белые, а кончили грязные») и его перспективам («на французских штыках»).
  Н.Лисовой
  БИБЛИОГРАФИЯ
  Книги и публикации В. В. Шульгина
  Полный корпус произведений В. В. Шульгина еще не выявлен и тем более не опубликован. Дальнейшие исследования и публикации несомненно обогатят нас и новыми знаниями, и новым пониманием того, что сам Василий Витальевич называл casus Schulgini (случай Шульгина). В феврале 1996 года в Москве, в Государственной публичной исторической библиотеке, состоялся вечер, посвященный двадцатилетию со дня кончины В. В. Шульгина. Сотрудниками Отдела русской эмиграции библиотеки А. С. Кручининым и Н. Г. Кирилловой была подготовлена выставка книг и фотографий, а также библиографический список имеющихся в Отделе и библиотеке в целом книг и публикаций В. В. Шульгина. Этот список, с дополнениями и уточнениями, и был положен в основу предлагаемой, заведомо неполной, библиографии.
  1. Азбука//Московский строитель. — № 9 (6—13 марта). — С. 12.
  2. Аншлюсе и мы. — Белград, 1938. 16 с. Рецензия М. В. Вишняка: Русские записки. 1938. № 8—9.
  3. Бейлисиада//Память: Исторический сборник. Вып. 4. — Париж, 1981. С. 7-54.
  4. Белые мысли (Под Новый год)//Русская мысль. 1921. Кн. I—II. С. 37-43.
  5. Возвращение Одиссея: Второе открытое письмо русским эмиг- рантам//Известия. 1961. 7 сент. С. 4.
  6. Выборное земство в Юго-Западном крае. Киев, 1909. 64 с. (Оттиски из газеты «Киевлянин». 1909. № 94 (6 апр.); № 95
  (7 апр.); № 96 (8 апр.); № 97 (9 апр.); № 98 (10 апр.).
  7. Вяльцева//Домострой. 1993. 28 сент. С. 11.
  8. Годы. Дни. 1920: Мемуары/Предисл. В. Владимирова. — М.: Новости, 1990. 822 с.
  9. Главы из книги «Годы»/Предисл. А. Я. Авреха//История СССР. 1966. № 6. С. 65-91; 1967. № 1. С. 123-159.
  10. Годы. Воспоминания члена Государственной Думы. — М.: АПН, 1979.
  581
------------ page 308 --------------
  11. «Да ведают потомки»: Неизданное предисловие к книге «Го ды//Домострой. 1993. 12 янв. С. 8—9.
  12. Деникин и Врангель/Предисл. H. H. Лисового//Московский строитель. 1990. № 7 (20—27 февраля). С. 13—14. Перепеч.: Военная быль. 1994. № 5. С.31-36; 1995. № 6. С. 38-41.
  13. Дни//Русская мысль. 1922. № 1-2. С. 136-172.
  14. Дни: Записки. Белград: Изд-во М. А. Суворина, 1925. 310 с. Рецензия: Зайцев К.//Возрождение.1925. № 104.
  15. Дни: Записки/Вступ. ст., коммент. С. Пионтковского. — Л.: Прибой, 1925. - 223 с.
  16. Дни: Записки. — Л.: Прибой, 1926. — 281 с. («Библиотека для всех»).
  17. Дни. 1920. Записки/Вступ. ст., коммент. Д. А. Жукова. — М.: Современник, 1989. — 557 с.
  18. Контрабандисты: Отрывки из впечатлений//Белое дело. Т. 1. — Берлин, 1926. С. 159-202.
  19. Лена: (Сон и явь)//Домострой. 1993. 6 апр. С. 9.
  20. Неопубликованная публицистика (1960-е гг.)//Шульгин В. В. Три столицы. - М., 1991. С. 377-397.
  21. Нечто фантастическое. — София, 1922.
  22. Новое о «Тресте»/Предисл. Г. Струве//Новый журнал. 1976. № 125.
  23. Опыт Ленина/Предисл. М. А. Айвазяна; послесл. В. В. Кожи- нова//Наш современник. 1997. № 11.
  24. «Оставим святочные темы и перейдем к еврейскому вопросу»: Из переписки В. А. Маклакова и В. В. Шульгина/Публикация, вступ. ст. и примеч. О. В. Будницкого//Ёвреи и русская революция: Материалы и исследования. — М.; Иерусалим, 1999. С. 374-442.
  25. Открытое письмо г. Петлюре//Кубань. 1991. № 9. С. 47—48.
  26. Памяти М. В. Алексеева//Трехлетие Общества галлиполийцев. С. 31-34.
  27. Писатель/Посвящается В. Г. Короленко. — СПб., 1907. — 16 с.
  28. Письма к русским эмигрантам. — М.: Соцэкгиз, 1961. — 95 с.
  29. Приключения князя Воронецкого: Исторический роман. Ч. 1: В стране свободы. — Киев, 1914; 2-е изд. — Париж, 1930. Рецензии: Зайцев К.//Россия и Славянство. 1930. 8 фев.; Осоргин М. // Последние новости. 1930. 30 янв.
  30. Размышления. Две старые тетради//Неизвестная Россия. XX в.: Архивы, письма, мемуары. Кн. 1. — М., 1992. С. 306—348.
  31. Рассказ о Г. И. Гюржиеве/Предисл. H. H. Лисового//Москов- ский строитель. 1990. 20—27 нояб. С. 12.
  32. Саперный бунт (1905 г.). — Харьков, 1908. Отдельный оттиск из журнала «Мирный труд» за 1908 г.
  582
  33. Свидетель: Письма к русским эмигрантам//В мире книг. 1989. №4. С. 78-85.
  34. «Смерть буржуям» — «бей жидов»: Из кн. «Что нам в них не нравится»//Кубань.1991. № 3. С. 53—64.
  35. Степь (По казацкой думе): Этюд//Киевлянин. 1909. 13— 19 марта. № 72-78.
  36. Три столицы: Путешествие в Красную Россию. — Берлин, 1925. 462 с. Рецензии: Арцыбашев М. Последние новости. 1927.15 февр.; Гессен И.//Руль. 1927. 2 февр.; Н. Д. А. (Н. Д. Авксентьев) //Современные записки. 1927. № 31.
  37. Три столицы. — М.: Современник, 1991.
  38. 1920: Очерки. - София, 1921//Русская мысль. 1921. Кн. 3—11.
  39. 1920 год: Очерки/Предисл. Н. Овсянникова. — М.: Госиздат, 1922. 43 с.
  40. 1920 год: Очерки /Предисл. и примеч. С. Пионтковского. — Л.: Прибой, 1926. 216 с.
  41. 1920 год: Очерки. - Л.: Прибой, 1927. - 292 с.
  42. 1917—1919/Предисл. и публ. Р. Г. Красюкова; коммент. Б. И. Колоницкого//Лица: Биографический альманах. Т. 5. М.;
  СПб., 1994. С. 121-328.
  43. Украинский народ. — Ростов-на-Дону, 1919. 24 с. (Записка об отказе В. В. Шульгина от украинского подданства).
  44. Украинствующие и мы//Свободное слово Карпатской Руси. 1986. № 9-10.
  45. Французская интервенция на юге России в 1918—1919 гг. (От
  рывочные воспоминания)/Публ. и предисл. H. H. Лисового// Домострой. 1992. 4 февр. С. 12. Перепечатано: Военная быль. 1993. № 3. С. 27-31; № 4. С. 26-30.
  46. Четвертая столица (Из газеты «Возрождение»)//Слово: Большая русская национальная газета. — Рига. 1927. № 526.
  47. «Что нам в них не нравится». (Об антисемитизме в России). — Париж: Russia Minor, 1929. — 330 с.
  48. «Что нам в них не нравится» Предисл. Ю. Морозова. — СПб., 1992. - 286 с.
  49. «Что нам в них не нравится». — М., 1994. — 445 с.
  50. «Я обязан это сделать» (Открытое письмо к русским эмигрантам) // Известия. 1960. №298.
  О нем:
  1. Безбережьев С. Размышления историка о фильме «Операция «Трест»»//Север. 1989. №6. С. 116-119.
  2. Варсонофий (Хайбулин), иеродиакон. «Ныне отпущаеши»: Памяти- Шульгина//Вестник РСХД. 1976. №117.
  583
------------ page 309 --------------
  3. Войцеховский С. Л. Новое о «Тресте»/Примеч. к письмам В. В. Шуль- гина//Новый журнал. 1976. № 123,125; 1978. № 132.
  4. Жуков Д. А. Жизнь и книги В. В. Шульгина//Шульгин В. В. Дни. 1920. - М., 1989. С. 3-72.
  5. Жуков Д. А. Ключи к «Трем столицам» // Шульгин В. В. Три столицы. М., 1991. С. 398-496.
  6. Жуков Д. А. «Перед судом истории» и черная шляпа (Из материалов для романа «Сны»)//Жуков Д. А. Таинственные встречи. С. 83-148.
  7. Жуков Д. А. Таинственные встречи В. В. Шульгина//Жуков Д. А. Таинственные встречи. — М., 1992. — С. 3—82.
  8. Заславский Д. И. Рыцарь черной сотни В. В. Шульгин. — Л., 1925. 72 с; 2-е изд. с изм. названием: Рыцарь монархии Шульгин. — Л., 1927. 68 с.
  9. К истории осведомительной организации «Азбука»: Из коллекции П. Н. Врангеля (архив Гуверовского института)/Публ. В. Г Борт- невского//Русское прошлое. — СПб., 1993. Кн. 4. С. 160—193.
  10. Лисовой КН. Последний очевидец: Памяти В. В. Шульгина// Московский строитель. 1990. 15—22 мая. С. 8—9.
  11. Пионтковский С. Записки Шульгина//Шульгин В. В. Дни. — Л., 1925. С. 3-6.
  12. Поляков Ю. А. Апрель шестьдесят седьмого: страсти по Шуль- гину//Вопросы истории. 1994. № 3. С. 118—125.
  13. Яблоновский А. Случай с В. В. Шульгиным//Сегодня (Рига). — 1 927. № 230.
  Кроме того, сведения и воспоминания о В. В. Шульгине содержатся в многочисленных мемуарах: Витте С. Ю. Воспоминания. Т 1—3. — М., 1960; Деникин А. И. Очерки русской смуты. Т. 4. — Берлин, 1925; Милюков П. Н. Воспоминания. Т. 1—2. — М., 1990 и др.