(9 дек.1941) "Только теперь, на 4-ом месяце осады (мы считаем, что кольцо вокруг города замкнулось в двадцатых числах августа), привожу в исполнение давно возникавшую мысль вести самую короткую, в нескольких фразах на каждый день, хронику осадного времени. Ее цель - зафиксировать лишь самые простые, повседневные факты нашего осадного быта - дома и в Эрмитаже. Следовательно, это не хроника осады, а запись назидательного в области отражения осадного времени в моем личном, простом, маленьком быту, в быту моего дома и, быть может, нашей команды.*"
(Прим.: *Команда - противопожарная команда МПВО, организованная в Эрмитаже в самом начале войны. Командиром команды был А.Н. Болдырев, заместителем Б.Б. Пиотровский. В дни дежурств (через день) команда находилась на казарменном положении и размещалась в бомбоубежище, которое было- устроено в подвалах Эрмитажа. См. Б.Б. Пиотровский. Страницы моей жизни. СПб., 1995, с. 184.)

(20 марта 1942) "Шофер одной из штиглицовских машин все время возил мертвых. За 28 дней перевез их около 8000. На один районный морг прибывало в день 650-700 трупов. Много, много среди них обрубленных, искромсанных. В морге детей сперва не прятали, их по ночам почти всех растаскивали. Люди подходили к машинам и выпрашивали детские трупики. Теперь их запирают. Теперь умирает меньше, но все же свозочные места завалены. Ранее он работал в Особом Гараже. Там только Бюики, Паккарды, Линкольны. ЗИС-101 обладает, сравнительно, рядом существенных недостатков: при торможении на все 4 колеса заносит его здорово, скорость 100 клм. выжимается с большим трудом, тяжел. На другой базе, где он работал, особенно любопытно было наблюдать смерть здоровенных носаков - грузчиков: чем здоровее и мощнее, тем быстрее умирали, легче. Особенно гибли 100 и более килограммовые парни, лежали, как дети, без сил, им подавали их рацион 1-ой категории в постели, они ели и тихо кончались."

(15 дек.1942): "Все еще нахожусь под черным впечатлением от перечтенной Первой Тетради. Фразы ее выбрасывались на бумагу, как хрипы умирающего - отрывисто, с длинными промежутками между ними, нечленораздельно. Но сейчас я уже знаю, что эта Запись есть дело большое, есть подлинный, правдивый свидетель времен неповторимых и когда-нибудь будут заслушаны ее показания. Правда, язык ее станет понятен только после огромной восстановительной моей обработки, ибо очень много в Записи есть лишь иероглиф и символ."

Выражаем искреннюю благодарность за разрешение электронного воспроизведения книги, советы и помощь - Ольге Александровне Смирницкой, Ивану Михайловичу Стеблин-Каменскому и издательству "Европейский Дом".